музыка 2011. очень кратко

Hercules and Love Affair — «Blue Songs»
Новый альбом Hercules and Love Affair еще не вышел, но послушать его можно — и даже не «можно» и «нужно». Вторая пластинка Энди Батлера оказалась очень правильным и нежным трибьютом хаусу конца восьмидесятых — настолько правильным, что в песнях вроде «My House» Батлер почти доходит до того, чтобы воссоздать неповторимую мелонхолию жанра. Хаус еще подразумевает гораздо более тонкую музыку, чем мутировавшее диско, на которое Батлер ориентировался на первом альбоме Hercules and Love Affair — и поэтому песни на «Blue Songs» куда эмоциональней и захватывающей, чем на дебютнике. Они не просто приглашает слушателя потанцевать — но и побуждают к серьезной рефлексии. Для проверки послушайте «Boy Blue» — пятиминутный медленный танец, отходящий от хауса и вообще электронной музыки в сторону какой-то светлой психоделии.
Hercules & Love Affair — Blue Songs by moshi moshi music

Georgia Anne Muldrow — «VWETO»
Лучшая женщина современного соула выпустила свой первый полностью инструментальный альбом — сорок минут битов, которых никто раньше не слышал, и которые созданы исключительно своими руками, без единого сэмпла. На своих предыдущих альбомах Джорджия Энн Малдроу часто выдавала хаотичную и фрагментарную музыку (которая, тем не менее, всегда звучала очень цельно), но «VWETO» вышел у нее очень прямолинейным. Это типичнейший фанк — в диапазоне от отсылок к Джорджу Клинтону («fOnkRocker») до старорежимного электро («Zulu Bounce»), — но сделанный с большой любовью и мастерством. Главную функцию фанка (качать) Малдроу умело сочетает с функцией второстепенной — чтоб дома в одиночестве послушать можно было.

Ducktails — «Ducktails III: Arcade Dynamics»
Непонятно, зачем лидер группы Ducktails Мэттью Мондэнайл приписал этот альбом собственно Ducktails, а не своему другому проекту Real Estate. Ducktails, чья последняя полнометражная запись выходила полтора года назад, всю дорогу делали гипногогический поп в его исконном понимании — шум пленки, пространные инструментальные полуэмбиентовые композиции, атмосфера удачного лизергинового трипа; Real Estate же были условным «чиллвейвом» — то есть простыми инди-поп-песенками, записанными будто в тумане. На «Arcade Dynamics» о Ducktails прошлого напоминает разве что финальная десятиминутная композиция «Porch Projector», волнующая сердца пьеса в духе некоторых вещей с альбома «Friends» The Beach Boys. Все остальное — скучные, наполненные разнообразными клише песни, спокойно укладывающиеся в популярную нынче теорию о том, что чиллвейв — это новый инди-поп. Инди-поп двухтысячных был унылым, слащавым и крайне несимпатичным; новый жанр, видимо, ожидает такая же судьба.

Eiko Ishibashi — « «Carapace»
Японка Эйко Исибаси делает очень хрупкий, женственный и мечтательный арт-поп, главным и подчас единственным инструментом в котором является пианино — в общем, такую музыку, которая мне не близка совсем. Сравнить «Carapace» можно с поздними Sigur Ros или Эмилианной Торини, только с японским акцентом: строго говоря, это красивая, звучащая немного экзотично для западного уха музыка, под которую заведено петь так, будто лапкой воду трогать. Все эти красивости безусловно должны понравиться мечтательным девушкам и излишне сердобольным юношам, но мне они кажутся невероятной пошлостью.

Lil B — «Angels Exodus»
Сверхпродуктивный рэпер Лил Би записывает альбомы и микстейпы двух принципиально разных форматов: одни — это мощный, безумный и ужасно смешной рэп под наворованные у всех подряд и очень умно перерезанные биты; другой — часовые альбомы синтезаторного эмбиента в духе Tangerine Dream начала восьмидесятых, на которых Лил Би даже не читает, а просто рассуждает о своей жизни, семье и смысле всего сущего. Новая его пластинка «Angels Exodus» — нечто среднее между этими двумя методами самореализации: биты, хоть и медленные, здесь присутствуют, читка в классическом понимании тоже, но дикости и чувства юмора, за которые Лил Би и следует любить, на «Angels Exodus» нет в помине. Это очень серьезный альбом, на котором рэпер пытается рассказать нам всю правду и суть, — и, пожалуй, чересчур серьезный. Удачнейшая вещь «Vampires» запись не спасает; я бы советовал слушать прошлогодние микстейпы Лил Би «Blue Flame» и »Red Flame» — вот они совершенно замечательные.

Abner Jay — «Last Ole Ministrel Man»
И снова релиз «Mississippi Records», на сей раз — последняя прижизненная запись Эбнера Джея, замечательного блюзмена-аутсайдера. Родившись в 21-м году, Джей с пяти лет начал выступать в составе негритянских минстрельских групп, ездивших по югу США, затем успел послужить в армии, а после войны построил себе дом на колесиках, который при желании легко можно было переоборудовать в небольшой концертый зал, и разъезжал по стране. Играл он всегда одновремнно на нескольких инструментах — но на этих записях, сделанных в 93-м в Атланте, Джей аккомпанирует себе почти исключительно на акустической гитаре. От чего музыка его нисколько не теряет: это грязный, очень депрессивный и безвыходный блюз, ведущий свою родословную даже не от, например, Роберта Джонсона, а напрямую от песен черных рабов девятнадцатого века. Длится «Last Ole Ministrel Man» всего восемнадцать минут, но как показывает опыт прослушивания сборников песен Джея, выходивших пару лет назад, это самый выигрышный хронометраж: чем больше его слушаешь — тем сильнее становится боль.

музыка 2011. очень кратко.

Monster Rally — «Coral»
Первая полнометражная запись жителя Коламбуса Теда Фейгана оказалась практически гениальной; пока что среди альбомов этого года я не услышал ни одну, сравнимую с ней. Фейган делает не поддающуюся характеризации инструментальную музыку, к которой, например, одновременно прилепливают тэги «инструментальный хип-хоп» и «чиллвейв», и которая практически целиком создана из сэмплов, взятых с пластинок полувековой давности. В ход на «Coral» идут саундтреки к большим голливудским фильмам сороковых, мелодии с пластинок спейс-эйдж-попа, странные звуки с записей короля жанра «экзотика» Мартина Денни — и в итоге получается музыка, пропитанная романтичным ретрофутуризмом Америки пятидесятых. Альбом можно скачать бесплатно на бэндкэмпе артиста.

Earth — «Angels of Darkness, Demons of Light 1»
Группа Earth, в девяностых делавшая дроун, а в двухтысячных начавшая ковать альбомы меланхоличной, грустной и протяжной инструментальной американы, выпустила свою худшую запись. Это уже даже не американа, а банальнейший и очень скучный пост-рок — монолитные композиции без начала, конца и собой сути, звучащие словно записанные в пять утра импровизации окончательно одуревшего от скуки альт-кантри-ансамбля. Размеренно стучат барабаны, электрогитара выдает блюзовые аккорды, одинокая виолончель протяжно и жалобно плачет — слушать такую тягомотину у меня лично желания нет.

Nicolaas Jaar — «Space Is Only Noise»
Дебютную пластинку двадцатилетнего американца Николаса Яара все хором записывают в минимал-техно — что полнейшая чушь. Хотя техно-составляющая в его музыке действительно имеется, работает он все-таки на другом поле — а именно пытается соединить песню и абстрактную электронику. «Абстрактная» у Яара при этом не значит «заумная»: первая половина «Space Is Only Noise» — шорохи, шумы и полевые записи, через которые иногда пробивается голос или бит, — звучит предельно интимно и красиво. Во второй половине альбома бит звучит куда более явно, но это, конечно, ни капли не танцевальная музыка; ясно, что Яар в первую очередь мелодист, и его цель — хорошая песня, а не танец. Немного стерильный звук чуть-чуть портит пластинку — но, в целом, это пока что самый лучший дебют 2011-го.

Destroyer — «Kaputt»
Канадский бородач Дэн Бейар, более чем с десяток лет исполняющий многословный инди-поп, сыгранный в основном под гитару, вдруг решил записаь пластинку натурального софисти-попа в духе The Blue Nile, Prefab Sprout, Aztec Camera и прочих преимущественно британских групп восьмидесятых, пытавшихся скрестить ночной салонный лаунж-джаз с синтезаторной поп-музыкой. Кого как, а меня софисти-поп привлекает своим совершенно неповторимым звучанием, которое могло быть создано только в восьмидесятые и не поддается воссозданию сегодня. Синтезаторный гул, синонимичный слову «ночь», нежные удары драм-машины, еле слышная гитара и очень правильный саксофон — каким-то образом сумму этих слогаемых со времен альбома «Hats» никто правильно вычислить не смог. Бейар это сделать пытается, но у него ничего не получается; «Kaputt» звучит слишком выхолощенно, на нем клеймом отпечатаны цифры «2011». Ну и сами песни получились не очень — запомнить их трудно, второй-третий раз слушать сложно и не хочется, а всегдашняя многословность Бейара такой а приори нежной музыке совсем не идет.

Minutae — «Plane Sight»
Rogue Cop — «You’re About as Romantic as a Pair of Handcuffs»
Две новые кассеты лейбла «Stunned&raquo. Первая — уже обросший хайпом среди профильных блогеров продукт совместного музицирования участников дроун-групп Super Minerals и Xiphiidae. Что здесь за музыка — ясно: тихие переливы синтезаторов и гитар, какие-то неслышные потрескивания и волны благостного аналогового шума. Ничего нового на этой записи нет, исчитать ее неким прорывом в новой психоделичной музыке нельзя никак, но свое дело — нагнать на слушателя спокойного настроения, побуждающего умиротворенную рефлексию — она прекрасно выполняет. Rogue Cop, проект гитариста Дрю Дейла, куда интереснее. Его кассета — час очень обрывочной, фрагментарной, заикающейся и начисто отвергающей мелодию гитарной импровизации, не похожей ровным счетом ни на что и, разумеется, поддающейся к прослушиванию только при наличии серьезного терпения. Любопытный, но не самый располагающий к себе альбом; но хоть название отличное.

«Ishilan n-Tenere»
Хотя журнал «The Wire» в прошлом году писал, что первоначальные владельцы лейбла «Mississippi Records» продали его за несколько бутлегов группы Yes на виниле, эта контора все равно продолжает успешно выпускать редкую музыку разных времен и стран. Их последний релиз — сборник современных гитарных групп отдаленных регионов Сенегала и Мали; по сути — типичнейший африканский блюз в духе того же Али Фарка Туре. Поскольку сборники и альбомы подобной музыки выпускаются часто, а я совсем не являюсь ее ценителем, то слушать эту компиляцию мне было немного скучно, хотя и приятно. Кроме того, на диске есть одна прямо сногсшибательная вещь — и ее надо послушать непременно.

on the watch. пропущенное за неделю.

За неделю с небольшим моего отсутствия в блоге произошло столько всего, что непонятно, с чего конкретно начинать рассказ. Но начнем с самой главной и, увы, с самой грустной новости.

Умерла Триш Кинан из Broadcast. Ей, по хорошему, стоило бы посвятить большой и обстоятельный пост, но слов просто не находится. Если кто не знает, Broadcast (теперь уже) были одной из лучших британских групп конца девяностых-двухтысячных, а красавица Триш — ее голосом. О Broadcast часто пишут, что они предвидели моду на английскую телевизионную музыку семидесятых, предвосхитили лейбл «Ghost Box» и прочую хонтологию, но при этом упускают то, что британского фолка семидесятых (в понимании групп Fairport Convention, Steeleye Span или Pentangle) в них тоже было много. Их лаконичные песни всегда сочетали в себе психоделический флер ранней электроники и канонический английский мелодизм, выражавшийся в первую очередь в вокале, наделенном истинно средневековыми интонациями, — и именно поэтому я бы поставил Триш в один ряд с великими фолк-певицами вроде Сэнди Дэнни. Кинан было всего сорок два, но я всегда думал, что она гораздо младше. Слушая лучшие вещи Broadcast, всегда воображаешь вокалистку вечной двадцатипятилетней девушкой — и пусть Триш такой и останется в памяти. Ужасная потеря.

По сравнению с такими известиями, все остальное меркнет. Но я продолжу.

Обозреватель журнала «Итоги» Армас Шпилев-Викстрем написал текст на сайт The Village о медленной смерти хороших ночных вечеринок в Москве. Под «хорошими» подразумеваются привозы интересных иностранных артистов и диджеев, способных не только обеспечить саундтрек к вечернему пьянству, но и сказать что-то собственно о музыке. Под «плохими» подразумеваются диджей-сеты знаменитостей и юных столичных тусовщиков, призванные собрать побольше народу и устроить пляски под поп-хиты прошлого и настоящего. Проблема перенасыщенности ночной жизни Москвы любительскими диджей-выступлениями действительно налицо — меня, например, в фейсбуке гораздо чаще приглашают на вечеринки, где диски крутят мои знакомые, к музыке отношение имеющие в лучшем случае побочное, чем на выступления собственно музыкантов. Надо еще думать, что такая тенденция должна испугать тех, кому электронная музыка побоку, а важны живые выступления рок- и поп-групп: подовляющее большиснтво условно «инди»-концертов в столице проводятся именно в маленьких клубах. Так что если вы вдруг услышите историю о том, как знакомый промоутер пытался устроить концерт вашего любимого коллектива, но столкнулся с тем, что дата занята диджей-сетом, не знаю, Андрея Макаревича — не удивляйтесь. Впрочем, я надеюсь, что до такого развития событий не дойдет.

Александр Горбачев после праздников решил сурово взяться за блог «Афиши» о музыке, и теперь выдает по один-два больших и обстоятельных поста в день. Самые интересные — про смерть рок-музыки и про певца Джексона Си Фрэнка. Самый любопытный — в частности, рассказ о мурманском витч-хаус проекте vagina vangi, который, как мне кажется, делает чуть ли не самый лучший витс-хаус из всех доступных. Я утверждаю таксовсем не потому, что человек, стоящий за vagina vangi, мой земляк — мне правда кажется, что музыка у него получается до дрожжи мощная, практически театральная по духу, но не срывающаяся на пафос, без перегибов. Группе Salem надо учиться; серьезно.

Та же «Афиша» сообщила сегодня, что закрылся клуб Ikra. Очень плохо. «Икра» была очень удобной — и практически единственной в Москве, — площадкой для большого количества концертов, которые собирают больше, чем пятьдесят человек, но не дотягивают до масштабов «Арены Moscow». К тому же, там всю дорогу работали симпатичные люди. Нужно, наверное, пожелать им поскорей найти новые места работы.

Появились результаты голосования Pazz and Jop — опроса чуть менее чем тысячи западных журналистов о лучшей музыке 2010-го, сделанного Village Voice. Победителем альбомного чарта стал Канье Уэст (удивительно), победителем синглового — Си-Ло (совсем рехнулись). Итоги года, впрочем, меня волнуют мало, а волнуют эссе, приложенные к голосованию. Некоторые из них — отвратительная популистика, но есть и очень хорошие: Кловер Хоуп о поющих рэперах, Саймон Рейнолдс о чиллвейве как замене питчфорк-инди, Камилль Додеро о Джастине Бибере как об одном из самых влиятельных мужчин западного мира. Кстати, о Бибере. Я на днях окончательно понял, что его песня «Baby» — работа гения. Послушаем ее в качестве интерлюдии.

Появилась первая песня с совместного альбома Канье Уэста и Джей-Зи. В этот скромный дайджест она бы не попала, если бы не имя продюсера; звук здесь строил Лекс Люгер, продюсер «Flockaveli» Ваки Флоки Флейма, лучшего рэп-альбома прошлого года. Любопытно, что Джей-Зи в 2010-м засветился на песне Эминема «Syllables», посвященной молодым рэперам, которые уделяют гораздо больше внимания битам, а не текстам — и Вака Флока в их числе, естественно, подразумевается. С Джей-Зи, впрочем, и так все было ясно достаточно давно, поэтому такая непоследовательность мастера не является неожиданностью.

Блогер Адам Харпер написал гигантский пост о лейбле «Night Slugs», производящим, судя по отзывам разнообразных умных людей, не иначе как гэридж будущего. Работа, безусловно, внушает своей массивностью и информативностью, но читать ее невозможно скучно, по-моему. К тому же, я как раз занимался тем, что слушал весь каталог «Night Slugs» — и, по-моему, лейбл, удачные треки которого можно пересчитать по пальцам одной руки, такого подробного разбора вряд ли заслуживает.

Умеющий удивлять сайт The Quietus неожиданно (по случаю концерта в Лондоне) опубликовал интервью с интересной японской группой Maher Shalal Hash Baz, исполняющей очень наивный, минималистичный, краткий и прекрасный авант-поп. Короткий, но мощный и истинно поэтический разговор. Мне, давно не слушавшему Maher Shalal Has Baz, сразу захотелось их услышать снова — в связи с чем пошел в ход их лучший и самый длинный альбом «Return Visit to Rock Mass». Очень его рекомендую.

Отличный блог Afropop публикует серию постов о локальных сценах кумбии — танцевального жанра, ужасно популярному в Латинской Америке. Посты хоть и передльно лаконичные, но очень информативные. Пока что рассказали о сценах Колумбии, Перу и Аргентины; моих скудных знаний хватает на то, чтобы понять, что дальше обязательно расскажут о Чили, Мексике и странах Карибского бассейна. Ну и, может быть, заикнутся о диджитал-кумбии — это, в конце концов, в значительной части земного шара самая популярная разновидность танцевальной электронной музыки.

На Look at Me появился пост о предположительных героях музыки 2011 года. Выбор героев мне кажется ужасно скучным.

Ну и чтобы закончить на хорошей ноте: группа The Left Banke неожиданно объявила о первом концерте за 42 года. Если кто не знает, кто такие The Left Banke — то это всего лишь одна из лучших поп-групп конца шестидесятых, записавшая вот эту и вот эту песни, и ими же, в основном, прославившаяся. Послушаем другую песню — мою любимую.

guest mix. феликс сандалов.

Я начинаю еженедельную публикацию разнообразных миксов, созданных музыкантами и людьми, которые про музыку пишут. Каждый микстейп будет посвящен конкретной теме, к каждому будет прилагаться сопроводительный текст автора. Дебютирует в новой рубрике Феликс Сандалов — отличный музжурналист, автор термина «найскор», ведущий блога про найскор же и чуть ли не главный проповедник рока в русской блогосфере. На сто процентов из найскора его микс и состоит. Я, признаюсь, готовился возненавидеть эти песни всей душой, но вышло наоборот — послушал компиляцию Сандалова раз шесть, и хочу еще найскора. Впрочем, enough of this. Слово самому Феликсу.

Год назад я столкнулся с петербуржской творческой коммуной, базирующейся вокруг мастерской «Калинкин Двор» — и чем дальше, тем больше я уверяюсь, что встреча была неслучайной. Мастера, надо заметить, обосновались там (и около, а также задолго до и, будем надеяться, и после) выдающиеся. Чтобы как-то объединить невероятные звуки, снявшие с петель все мои двери восприятия, я ввел в обиход собирательный термин «найскор», вызвавший множество споров и нареканий, но на текущий момент оказавшийся может быть даже чуть более дельным чем какой-нибудь «grave wave». Если сосредоточиться на самом важном, то под найскором стоит понимать новое поколение DIY-музыкантов, свободных от чужих звуковых и поведенческих шаблонов. Его география не сводится к одному Питеру — в эту, отнюдь не всеобъемлющую, подборку включены композиции коллективов из Москвы, Сум, Орла, Владимира, Нижневартовска и Пикалево, да и с чисто музыкальной точки зрения они отстоят друг от друга не меньше, чем эти города — но это не главное.

Главное же вот что: это, не в последнюю очередь (пускай и не во всех проявлениях) вопиюще неряшливая, индифиррентная к общепризнанным красотам, стандартам качества и ценностям музыка. Проще говоря, это чистой воды уёб, но (и в этом его отличие от незамутненного трэша) уёб, сочиняемый людьми эрудированными и способными к самоиронии, сыгранный вполусерьез, без каких-либо претензий и умысла, для внутреннего потребления. Но уёб этот родной и близкий, пронзительно резонирующий с тем, что происходит вокруг и внутри; созидающий в конечном итоге свою собственную красоту, стандарты и ценности. Помимо этого, это еще и просто очень крутая музыка — со всех сторон. Об этом и микстейп.

Nicecore Mix for Opium Mass by yournewkoroleva

Треклист:
Хамерман Знищує Віруси — «Забазарево-2»
Боровик Ералаш — «Сумасшеджа»
Скотобаза — «Клещи»
Белая Гниль — «Летов и Очки»
ПКМН — «Нет денег»
Апелюски Уста — трек №5
Анкылым — «Химера»
Кобыла и Трупоглазые Жабы Искали Цезию, Нашли Поздно Утром Свистящего Хна — «Восход Юрского Периода»
Анатолий Благовест — «Журь Фортуны»
Grave Nigguz — «Касатки»
[ex] Гумики — «Девушки дома не ночуют»
Кискин’ Жар — «Русский стоунер»
Мазур и Куприянчик — «Шоссе Революции»
Миненок — «Жидомасон»
7011 — «Прыжок через пупок»
Трипинадва — «Ебанутая»
Рахитики — «Рубеж»
Chadra — «В плену моих воспоминаний»

скачать компиляцию потреково

любимые альбомы. the walker brothers «after the lights go out»

За новогодние праздники я послушал очень много музыки. Пожалуй, даже неоправданно много: нормальным людям в это время года столько музыки вообще ни к чему. Были послушаны – скорее, для галочки, чем для потенциального удовольствия, — разнообразные новинки, вроде Джеймса Блейка (ужасный) или альбома группы Monster Rally (маленький шедевр). Для поддержания иллюзии новогоднего настроения из соулсика были скачаны тысячи пластинок классика лаунжа Эноха Лайта. Неожиданно в хорошей ротации оказались брутальные тек-металисты Mitochondrion, своими суровыми пеанами напоминавшие о том, что за окном -25 и полярная ночь. Мадагаскарские бабушки и дедушки, чьи неслышные миром и абсолютно великие песни были собраны конторой Mississippi Records на прошлогоднем сборнике «Fihavanana», помогали тогда, когда терял себя совсем. Но ничто не пошло так хорошо как «After the Lights Go Out» — сборник ранних вещей группы The Walker Brothers.

О Скотте Уокере написано жуть как много. Всем понятна аксиома: он — гений. При этом пишут в основном или о его раннем периоде, когда Уокер свои запатентованным крунерским голосом исполнял Бреля и свои первые, подчас очень робкие, сочинения, или о позднем, когда Уокер раз в двенадцать лет объявлялся с новым альбомом, каждый раз — мрачней, странней, страшней предыдущего. Остального Уокера будто и не существует. Будто в пятидесятых, пятнадцатилетним, он не пел совсем детским голосом неуклюжие баллады о любви к не по возрасту строгим сверстницам. Будто и не жил он в семидесятые, когда ради денег перепевал темы из вестернов. Будто и не было воссоединения его первой группы The Walker Brothers, обернувшееся, помимо прочего, грандиозной — лучшей в карьере самого певца, — песней «The Electrician». О первых годах The Walker Brothers тоже или молчат, или вспоминают как о затянувшимся предисловии к гениальности — мол, да, была у Уокера раньше группа, где он в окружении двух каких-то олухов что-то пел; ну да, случилась у них «The Sun Ain’t Gonna Shine Anymore»; да и в конце концов, всем известно, что продюсеры тогда Уокеру не давали раскрыться, зачем тогда это слушать?

Меж тем, Уокер именно на ранних записях The Walker Brothers оккупировал нишу, которую до него очень мало кто занимал, и которая теперь, кажется, не занята вовсе. В этих песнях, посреди стройных хоров струнных и духовых, позади гремящих словно последняя на земле гроза барабанов, из глубин эхом раздавался его голос — голос идеального героя романтической драмы. «Романтической» не в том понятии, которым сейчас называют легкомысленные фильмы о душевных метаниях, а в понятии истинного, страстного, сменившего собой Просвещение романтизма. Уокер был странником над морем тумана, созерцавшим с неведомой вершины мир и оттуда же громогласно поющим о своих переживаниях. А переживания эти были, разумеется, нечеловеческой, практически неестественной для дня сегодняшнего силы: в подавляющем большинстве песен The Walker Brothers Уокер предстает словно воплощением снов любой дамы викторианской эпохи, для которого фатальное расставание с любимой равно не только смерти, а вообще логическому концу всего сущего. В той же «The Sun Ain’t Gonna Shine Anymore» солнце навсегда скрывается за беспросветными тучами только потому, что окончился быть может совсем скоротечный роман. И если главный герой плачет, как делает это Уокер на «Another Tear Falls», то слезы его падают на землю весом скалы. О самобичевании, жалости к самому себе и прочем нытье речь при этом не идет — герой Уокера сознательно не оставляет для себя надежды, красивым жестом сжигает все мосты и молится лишь о том, чтобы Ей не было больно («Make It Easy On Yourself»). Даже бессмертное клише «я без тебя не могу» в его устах звучит не как попытка сыграть на жалости и убедить девушку вернуться назад, а как простая констатация факта.

Музыку первого периода The Walker Brothers часто сравнивают с тем, что в те же годы делал Фил Спектор — тоже стена звука, тоже богатые аранжировки, тоже миллиарды миллионов инструментов. Но если Спектор за редким исключением для сегодняшнего уха звучит скорее не роскошно, а мутно (хороший белорусский музыкант Кривуля его и вовсе «ло-фаем» зовет — и я склонен с ним согласиться), то продакшн на записях The Walker Brothers устроен таким образом, что и сейчас подмянет под себя все, что угодно — и это, безусловно, придает песням романтической красоты и драмы. Аранжировки здесь вообще главное — просто потому что уже по именам композиторов (Бакарак, Манн, Кинг) априори ясно, что мелодии плохими быть не могут; не писал когда-то Берт Бакарак дурных песен, и все. Оркестром на большинстве песен руководил великий непонятый Джек Ницше, начинавший как раз у того же Спектора (его работа, например, — аранжировка «River Deep, Mountain High» Тины Тернер; найдите в ней изъян), сделавший «Paint It, Black» Роллингов самой аутентичной адской пляской в свободной доступе и позднее написавший музыку к «Экозрцисту» и «Пролетая над гнездом кукушки», — и уж он-то в драме и глубине незамысловатой на первый взгляд поп-музыки понимал почище других. Это только на первый взгляд кажется, что в своих оркестровках Нитцше пускает вход весь свой арсенал сразу, но на деле он учтиво экономен. Он рисует пунктир там, где многие бы провели прямую: первый куплет «Make It Easy On Yourself» наигран только на пианино и гитаре, заглавная фраза в «Another Tear Falls» обернута в предельно драматичные струнные; в «Love Her» одинокий флюгельхорн после припева играет две ноты — но это именно те две ноты, которые как раз и нужны.

Сам Уокер в образ тотального романтика мельком входил на первых сольных записях (в частности, на песнях Бреля, который порой давал такого же), потом, на третьем и четвертом альбомах, превратился в меланхоличного оракула небес, в семидесятых укатился в нытье, а потом вы и сами знаете. Все эти образы музыке его всегда придавали конкретные настроения, но были, в целом, второстепенны. Понятно, почему на первых песнях The Walker Brothers образ первостепенен; это в первую очередь именно поп-музыка — и в грамотной поп-музыке хороший герой уже является половиной дела. Только герой именно Уокера куда-то делся совсем; очень хочется, чтобы на поле по-хорошему гротескного мужского романтизма кто-то наконец выступил.